Буллинг в школе — одно из самых травмирующих событий в жизни ребенка. Если травля происходит в дворовой компании, в сообществе по интересам, то у детей есть возможность избежать этой ситуации, просто покинуть группу. Совсем иначе обстоят дела, если издевательства происходят в классе.
Меня зовут Юля, и сегодня специально для AdMe.ru я расскажу о том, как мне удалось преодолеть собственную инертность и остановить буллинг в классе своего сына.
Нетипичная жертва
Как правило, объектом коллективной травли становятся неуверенные в себе дети, покорные и тревожные, часто очень домашние, из чрезмерно опекающих семей. Но думать, что только им угрожает опасность стать объектом буллинга, — большая ошибка. В моей истории главным героем стал обаятельный парень, бойкий и раскованный. Назовем его Ваней.
Иван был из таких пацанов, про которых очень интересно читать в книжках. Он не мог спокойно усидеть на месте, ему нужно было постоянно действовать, что-то предпринимать, проверять мир на прочность. Из-за этого он постоянно влипал в различные истории и вскоре стал в школе притчей во языцех. О его «подвигах» то и дело рассказывали на родительских собраниях, от него стонали учителя, которые не могли справиться с активной натурой парня. Иван пришел в класс моего сына в начале средней школы, и вскоре стремительно снижающаяся успеваемость в классе стала иметь лишь одно объяснение: «Нам мешает Ваня». Он болтает на уроках, спорит с учителями, подрывает авторитет классного руководителя.
«А давайте объявим ему бойкот»
Классная руководительница моего сына была, честно говоря, абсолютно зеленой. Юная и неопытная, вчерашняя выпускница, она попала в ситуацию, когда именно от нее стали требовать «сделать что-нибудь». К ней приходили другие педагоги и доводили до ее сведения, что Иван опять сорвал занятие. Ей звонили родители и жаловались, что их дети не могут сосредоточиться на уроке: мешает Ваня. К тому же один товарищ, и до прихода Вани прекрасно научившийся провоцировать конфликты между одноклассниками и оставаться в стороне, с его появлением просто расцвел, так как темпераментный Иван легко велся на любую провокацию.
Однажды мой сын пришел из школы и, флегматично жуя за обедом котлету, сказал: «А наши сегодня объявили Ване бойкот». — «Да ты что? А как они до такого додумались?» — «А классная на собрании сказала, что раз он нам всем мешает, то надо вынести его парту вперед, чтобы она стояла отдельно от всех, и перестать с ним разговаривать». Сказать, что у меня от ужаса зашевелились волосы на голове, — ничего не сказать.
По горячим следам
Расспросив сына подробнее, я узнала, что Ваню, в лучших традициях Макаренко, вызвали на середину, пропесочили, а затем предложили всему классу проголосовать и за бойкот, и за торжественный вынос парты. Руки подняли почти все. Не принять предложение учительницы хватило пороху лишь у моего вечного спорщика и оппозиционера и еще одной его одноклассницы. После голосования Ваня, хлопнув дверью, выбежал из класса. Представляю чувства парня: даже взрослый человек в такой ситуации почувствовал бы себя преданным и беззащитным.
Поскольку с мамой Вани мы были в приятельских отношениях, я немедленно позвонила ей, чтобы узнать, как чувствует себя ребенок. Оказалось, что он до сих пор не пришел из школы, более того, мама была не в курсе того, что произошло на собрании. Учительница не сочла нужным поставить ее в известность. Хорошо, что Иван нашелся в течение ближайших 15 минут. Мальчишка почти час провел в школьном туалете, где пытался справиться со слезами. Маме звонить не стал, боялся, что она его «наругает».
И повсюду тлеют пожары
Пока взрослые решали, что делать (созванивались, списывались, спорили), детки вошли во вкус и давай выискивать новые жертвы. Тех, кто отказался участвовать в травле, зажали в угол и выкатили им требование: либо они ведут себя как все, либо также станут «неприкасаемыми». Я очень горжусь и моим сыном, и его одноклассницей: они ответили «нет». Стоит сказать, что оба с Иваном друзьями до происшествия не были, но тем не менее почувствовали одно и то же. Как сказала девочка, «так с людьми поступать нельзя».
А ситуация окончательно вышла из-под контроля. Одноклассники стали «в шутку» прятать и портить вещи гонимой троицы, писать обидные записки, случайно толкать и наступать на ноги. На моего парня где сядешь, там и слезешь, у него давно сложилась группа по интересам вне школы, и к общению с одноклассниками он и до бойкота не стремился. А вот Ивану, который все чаще и чаще ввязывался в драки, и девочке, которая хоть и держалась, но очень страдала от поведения вчерашних подружек, от их шушуканья за спиной, приходилось несладко.
Мальчишки и девчонки, а также их родители
Естественно, я была не единственным родителем в классе, которому ребенок рассказал о сложившейся ситуации. И не единственным, кто счел ее недопустимой. Но буллинга бы не было, если бы все родители сказали своим детям: «Так поступать нельзя. Это называется травля». Многие считали, что бойкот — нормальная мера, особенно если ее предложила учительница.
Слово «буллинг» уверенно вошло в наш лексикон. Но в представлении многих речь идет только об агрессивном поведении, о случаях, когда детей задирают, обзывают, отбирают вещи. О том же, что буллинг может быть тихим, знают не все. Бойкот, сплетни и слухи, манипуляции дружбой — это тоже травля.
Многие родители говорили: «Ваня сам виноват, давно следовало его проучить», «Ребята сами разберутся», «Пусть у детей формируется характер» и «Учительнице виднее, что делать». Они не верили, что дети способны на серьезные переживания, что сложившаяся ситуация — серьезный удар по психике. А еще они просто не хотели вмешиваться в то, что, по их мнению, не касалось их детей непосредственно.
А как же школа?
Я допускаю, что учительница поняла, что перегнула палку, достаточно быстро, но просто отменить произошедшее было нельзя. Что ей было делать? Как минимум не ждать, что все, как говорила она, «само пройдет», «дети наиграются и перестанут». Услышав в очередной раз, что ситуация должна выправиться каким-то волшебным образом, я поняла, что увещевать педагога и родителей детей-преследователей хватит — пора подключать административный ресурс.
Я и еще несколько мам из родительского комитета попробовали решить проблему с администрацией школы. На первую беседу с нами отправили завуча и социального педагога. Они делали большие глаза, говорили, что молодая учительница, конечно, ошиблась, и обещали взять ситуацию под контроль. На вопрос, не стоит ли педагогу извиниться перед детьми, которых она втянула в эту ситуацию, тем самым признать свою неправоту и остановить травлю, мы услышали возмущенное: «Авторитет преподавателя превыше всего, учитель не может извиняться перед детьми». Стоит ли говорить, что ситуация после этого визита не изменилась ни на йоту?
Реакция директора
Казалось, единственный выход — пойти все же со всей этой историей к директору. Но на встрече с родителями директриса медовым голосом заявила, что не стоит раздувать скандал на пустом месте. А затем уже жестче добавила, что мы доводим молодую учительницу и она откажется от классного руководства, так что «кого я найду на ваш класс в середине года?». В общем, нам дали понять, что наши дети — не наше дело. А к Ване давно есть ряд претензий, и вот его как раз родители должны были как-то «привести в чувство». В конце беседы нам раздраженно посоветовали «перестать мутить воду», и тогда все придет в норму само собой. Когда-нибудь.
И вот тут я поняла, что стою перед выбором: либо я иду до конца, доказывая своему сыну, что так быть не должно и что с буллингом нельзя мириться, либо я присоединяюсь к тем, кто боится «как бы чего не вышло». Некоторые родители, опасливо озираясь, шептали в ужасе: «Вот вы сейчас пойдете с петицией к директору, а потом к детям начнут придираться. Нам такого не надо». Однажды мне в спину прилетела фраза: «Вы допрыгаетесь, правдоискатели». У меня было ощущение, что многие родители так же вели бы себя даже в том случае, если бы под раздачу попал их ребенок. Ждали бы, пока все как-нибудь обойдется, боясь прогневать педсостав.
Идем дальше
С юности я выучила наизусть высказывание польского поэта Бруно Ясенского, в котором говорится, что бояться надо равнодушных людей, ибо с их молчаливого попустительства происходят все мерзости на земле. С годами пришло понимание, что еще больше надо бояться самой примкнуть к этой когорте молчащих. Уж лучше пусть в спину фыркают, считая «скандальной бабенкой» (так выразился обо мне отец одного из одноклассников, чей сын увлеченно участвовал в травле), чем я буду мучиться из-за того, что не вмешалась в ситуацию. И так думаю, конечно, не я одна.
На стол секретарше директора легла официальная жалоба, подписанная большинством родителей в классе. Мы не только просили разобраться с ситуацией, но и сами ходатайствовали о замене классного руководителя на более опытного педагога, который сможет разобраться с ситуацией. Пришлось надавить, чтобы документ был принят должным образом, с присвоением ему официального входящего номера. Дождавшись формальной отписки, я записалась на прием в комитет по образованию нашего района. Но прежде чем туда отправиться, нашла через знакомых адвоката, разбиравшегося в этой теме, и теперь знала, что слово «прокуратура» в моей речи будет не пустым звуком.
И грянул гром
В нашей ситуации именно визит к главе района сдвинул ситуацию с мертвой точки. При нас в кабинет вызвали даму, курировавшую нашу школу, и вместе обе начальницы заверили нас, что они берут дело под личный контроль. Уже на следующий день с классом начал работать психолог, нам поменяли классного руководителя на того, кто не просто «любил детей», но и «умел их готовить». И хотя всяческие бойкоты были прекращены в один день, буллинг затухал медленно.
Психолог провела с детьми беседу о травле, честно сказала, что учительница была не права, но извинений от нее мы так и не дождались. Новый классный наставник переключила внимание класса на предстоящий школьный конкурс. Оказалось, что Иван прекрасно поет, и именно вокруг этого его таланта было выстроено все выступление, ставшее в итоге триумфальным. До этого «наши» никогда не занимали первых мест, и учительница не преминула подчеркнуть, что только командная работа позволила детям вкусить сладость победы.
Но сказать, что все сразу стало сладко и все зажили дружно, было бы неправдой. Попробовав манипулировать другими, почувствовав власть, дети-агрессоры не готовы были стать в один миг паиньками. Вместо нашей троицы они начали подыскивать себе новые жертвы. Тех, кто не был в центре внимания и, кого, с их точки зрения, можно было травить незаметно. И вот тут выяснилось, что даже одна простая беседа о буллинге может на многое повлиять: ребята, молчавшие раньше, пошли к классной руководительнице, и та приложила все усилия к тому, чтобы взять ситуацию под контроль.
У буллинга нет просто свидетелей
Когда я рассказываю эту историю, меня часто спрашивают: «А если бы в ситуацию не был вовлечен твой сын, ты бы полезла на баррикады?» И я отвечаю: «Да». Потому что буллинг касается не только жертв. Безусловно, те, кого травят, страдают больше всех, но и свидетели травли сталкиваются с негативными последствиями: часто они стыдятся своего бездействия, боятся агрессора, у них формируется синдром выученной беспомощности. Только взрослые могут показать детям, что с травлей нельзя мириться, что ее можно и нужно пресекать.
А вы сталкивались с буллингом в школе? Как считаете, могут ли сами дети остановить травлю или им не справиться без помощи взрослых?
