Первые 9 лет учебы я даже представить не могла, как можно пропускать уроки, оставалась дома исключительно из-за простуды и каждый раз обязательно приносила справку. Десятый класс я вытерпела, стиснув зубы. А в одиннадцатом поняла, что реально больше не могу. Сейчас расскажу, почему такая примерная ученица вдруг «испортилась».
В одиннадцатом классе я в общей сложности прогуляла почти четверть учебного года. Делала я это так: утром вставала вовремя, выходила из подъезда, шла во двор соседней пятиэтажки, усаживалась на старые качели и делала вид, что жду подружку, чтобы вместе идти на учебу. Качели сильно скрипели и я старалась совсем легонько отталкиваться ногами от земли, чтобы соседские бабушки не высунулись в окна за звук и не застукали меня.
Так я проводила около получаса, чтобы дождаться, пока мать пойдет на работу и повернет за угол нашего дома. С этих качелей было неплохо видно наш подъезд, а матери даже не приходило в голову, что я сижу буквально в ста метрах от нее. Потом я вставала, шла домой и с облегчением вытягивалась на кровати.
Так было не всегда. Первые 9 лет я училась в другой школе — недалеко от дома, по месту прописки. Там мне реально повезло и с первой учительницей, и с классом. Мы с одноклассниками жили в одном районе, бегали друг к другу в гости и, если с кем-то не дружили, то просто поддерживали ровные отношения. Семьи у многих, в том числе и у меня, были не особо благополучные, но нам это ничуть не мешало общаться.
В пятом классе нашей классной руководительницей стала учительница математики. Она умудрилась сделать так, что ее предмет более-менее прилично знали даже те, кто получал «тройки» на других уроках. А я тогда и вовсе была умницей-отличницей, победительницей олимпиад, и педагоги уже всерьез настраивали меня нацеливаться на медаль.
В восьмом классе директор школы сообщила, что меня, как победительницу областной олимпиады, отправляют на смену в крутой детский лагерь. Там я впервые увидела море. Правда, зимой. Но какое это имело значение! Я просто пищала от восторга.
Тогда я думала, что песенка про «школьные годы чудесные» действительно про меня и про наш класс. Но совсем скоро все повернулось на 180 градусов. Моя мать решила, что ее дочь должна учиться в профильном классе и, не обращая внимания на мои протесты, перевела меня в другую школу.
Теперь мне шесть дней в неделю приходилось вставать на час раньше, чем обычно, втискиваться в переполненный автобус и проезжать несколько остановок, чтобы попасть в новую школу. Там мне сразу дали понять, что я чужая, а у них есть свои медалисты. Меня не принял ни класс, ни учителя. Было ощущение, что они будто чувствовали, что за меня никто не заступится. По идее, так оно и было. Мать при любых попытках попросить у нее помощи и рассказать, что я не вписываюсь в новый коллектив, начинала скандал со словами: «Почему у меня должны быть проблемы из-за тебя?».
Справедливости ради скажу, что многие педагоги меня просто не замечали. Спасибо им за это. Но некоторые отрывались на полную катушку. Представьте: конец первой четверти, урок физики. Стараюсь слиться с партой и не дышать. И тут слышу: «Васнецова! Что-то тебя давно не было слышно». Выхожу к доске. Решаю все верно, но в журнале появляется «трояк», а учительница наклоняется ко мне и тихо говорит: «Я слышала, как тебе подсказывали». На самом деле все в классе молчали как рыбы.
Или другой пример. Мы писали самостоятельную по алгебре на двойных листочках. И вот раздают проверенные работы. Всем. Кроме меня. Подхожу к математичке, краснею и выдавливаю: «Извините, Лариса Федоровна, а моей нет». Пустой взгляд и гениальная фраза: «Ты же Васнецова? А тут чей-то листочек с фамилией Васнекова. Я подумала, это не ты». Смотрю: ну никак буква «ц» не похожа на «к». Но спорить боюсь, мне же боком выйдет.
Дело закончилось тем, что в 11 классе я настолько выдохлась от попыток найти общий язык с одноклассниками и учителями, что обнаружила простой, как мне тогда казалось, выход — пореже ходить в школу. О возможных последствиях я даже не задумывалась.
Повезло, что педагоги настолько не хотели заморачиваться с девочкой-потеряшкой, что даже не пытались связаться с моей матерью. Вдвойне повезло, что домашнего телефона у нас не было, а мобильники тогда водились только у крутых бизнесменов. Мне просто нарисовали оценки в аттестате. Половину «троек», половину «четверок».
На последнем звонке я тоже была белой вороной — единственная без школьной формы, которую по традиции девчонки надевали на один день, чтобы пофорсить в белых фартуках. К тому времени форму уже отменили и в обычные дни мы бегали в школу кто в чем — и в джинсах, и в лосинах кислотного цвета. А тут на последний звонок пришел чей-то папа с пленочным фотоаппаратом и устроил нашему классу настоящую фотосессию. Я тоже хотела такие крутые снимки, но, увы, была в обычной белой блузке и синей юбке, поэтому даже постеснялась подойти и попросить меня сфотографировать.
Последним испытанием в той школе для меня стал выпускной экзамен по математике. Ох, мне еще лет 15 после выпуска снилось, что я его проваливаю. Поскольку я прогуляла приличную часть уроков алгебры в одиннадцатом классе, я понимала, что вряд ли решу задачи и уравнения.
Сама разобраться с этими интегралами и логарифмами я не смогла — открывала учебник и вдруг понимала, что у меня какая-то пелена перед глазами. О репетиторе не могло быть и речи — это же надо было признаться, что я пропускаю уроки. Мне и так хватало скандалов дома из-за периодически появлявшихся в дневнике «троек».
Первые три предмета я сдала без проблем. Сама удивилась. А с математикой мне просто повезло: тогда экзамены еще сдавали не под камерами и можно было списать. Меня пожалела одноклассница, которой я помогла на предыдущем экзамене с выпускным сочинением, и сунула листочек с ответами. Когда вывесили списки с результатами, я увидела свою фамилию и буквально камень с души рухнул: «Все, проскочила. Свобода!»
После 11 класса я смогла собраться с силами, сказала дома твердое «нет» и пошла учиться не по специальности, которую предполагал мой профильный класс. Поступила, кстати, легко и училась играючи. Вот что значит — быть на своем месте.
Продолжим читать похожие статьи? Вот история женщины, которая нашла рабочий способ почти никогда не ругаться в браке.
К чему это вообще? Что нам хотели сказать? Что не стоит запихивать ребёнка туда, где он не хочет учиться? Очень свежая мысль, но допустим. Тогда при чём примеры прогулов в конце? В 11м классе нынче допустимо прогуливать, если ребёнок в это время идёт ботать профильные предметы для поступления - и то если школа смотрит н такое сквозь пальцы. Всё.
"разрешаю дома посидеть денек, чтобы отдохнуть и перезагрузиться"
"«У нас завтра контрольная, можно я не пойду?» Я отвечала: «Не ходи»"
"я разрешаю, когда сильно устает, пропускать пару дней в школе"
Вот интересно, когда мамины пирожочки будут работать, им тоже можно будет вот так?
Девочку жаль. Комплекс как снежный ком набирает массу, и потом уже вообще трудно остановиться и объективно оценить ситуацию. Здесь мать определенно не права, не нужно было переводить дочь в другую школу, а уж если перевела, то бросила ее с трудностями наедине, а это ведь по ее, матери, инициативе навалилось. Что касается пропусков занятий, то, конечно, ничего страшного нет, если ребенок пропустит день-другой, к чему так надрываться?
Бедная девчонка, до которой никому не было дела(((
Мне иногда снится школа, особенно, уроки математики и математичка (о ней уже писала, повторяться не хочется) - до сих пор просыпаюсь в холодном поту, хотя я уже довольно взрослая тётя - 55 лет.
