Я 15 лет проработал на телевидении и готов рассказать о том, что скрыто от зрителей

Они всегда на виду, за ними ежедневно следят миллионы глаз, и все равно они умудряются хранить свои профессиональные тайны и производственные секреты. Речь о работниках телевидения. Они постоянно рассказывают нам о том, что происходит в мире, но, кажется, настало время поговорить и о них самих.

Я 15 лет проработал в СМИ и теперь, когда уволился и меня уже не связывают обещания и договоры, готов поделиться с читателями ADME тем, что обычно остается за кадром.

Большинство журналистов не собирались связывать свою жизнь со СМИ

Это оказалось очевидным, как только я пересек порог своей первой редакции. Не знаю уж, куда подевались все те, кто учился со мной в университете на факультете журналистики, а это больше 70 человек, но на работе вокруг меня сидели бывшие инженеры, экономисты, технологи, был даже один программист. А все дело в том, что писать о чем-то, кроме новостей, всегда проще, если ты в этом разбираешься. Ведь никто лучше бухгалтера не расскажет о финансах, и проще юриста никто не объяснит суть нового закона.

Так что меня, как можно догадаться, определили в новости, в которых я и проработал больше 15 лет.

На телевидение редко устраиваются по знакомству

Могут взять на стажировку, но не более. Зрителя ведь не обманешь. Хороший репортаж от плохого отличить просто. Хороший смотрят, плохой — нет. Сразу замечу: я могу рассказать только о региональных телеканалах. Кухня федеральных знакома мне не так хорошо.

И вот сюрприз, на первое свое рабочее место я устроился как раз по знакомству. С одним большим «но»: работать должен был бесплатно. На таких условиях взять могли любого, и то, что меня туда привел знакомый, роли никакой не играло.

Впрочем, я был в восторге, бегал за матерыми репортерами, носил им штативы и держал микрофон, отсматривал кассеты со съемок, записывал опросы на улице. Почему-то обязательно зимой и обязательно в минус 30. И только когда в редакции освободилось место младшего корреспондента, меня взяли на полставки.

Возможно, со стороны кажется, что репортер — самый главный человек в СМИ, но это не так

Как только я устроился официально, стало понятно: лучше бы оставался стажером. Все новички проходят через стадию рекламных сюжетов. Они не считаются сложными, да и опытным корреспондентам уже не интересно говорить о преимуществах нового средства для стирки. Но их много, и хочешь того или нет, но, снимая по 10–15 роликов в неделю, руку набьешь.

Затем идут простые темы: лось забежал в город, кошку с дерева сняли, авария случилась, пожар. Мне почему-то всегда доставались свалки. Не знаю, может, я продюсеров чем-то обидел, но большую часть времени я проводил в грязи. В заброшенных домах, тюрьмах, в лесу, на военном полигоне, в могильнике радиоактивных отходов — мои наручные часы, кстати, там встали и до сих пор не пошли. И все это в режиме 24/7.

Парней в профессии журналиста не хватает, вот и пытались мной, наверное, закрыть все «мужские» сюжеты. Причем с утра это мог быть репортаж из скотомогильника, а днем уже сюжет о благотворительном бале.

Как правило, хорошая крупная газета, и уж тем более интернет-СМИ, зарабатывает лучше, чем региональный телеканал

В этой коробке мы проводили по несколько часов в сутки, а все для того, чтобы получить хороший звук во время съемок на выезде. Оборудовать мобильную студию слишком дорого. Так что приходилось в буквальном смысле попотеть над текстом. В коробке было душно. Хотя когда работаешь с ней, родимой, сутки напролет и каждые полчаса выдаешь свежие новости, коробка становится чуть ли не уютнее отчего дома.

Про богатство телеканалов вообще ходят самые разные слухи, но правды в них практически нет. У нас много оборудования, большой штат, нужна аренда частоты вещания. Все это увеличивает расходы. Так что руководство экономит буквально на всем. Репортеры и операторы получают в среднем чуть меньше, чем их же коллеги в газетах и интернет-СМИ. При этом сюжеты должны выходить качественные. Так что мы выкручивались.

На многих телеканалах репортеры работают в режиме 2 недели через 2. Так что половину месяца трудятся на одном канале, а половину подрабатывают на другом.

Я знал одного оператора, который жил в студии. У него что-то случилось, и он потерял квартиру. Ничего никому не сказал. Днем работал на выездах, вечером — на эфирах. А ближе к ночи перебирался на гостевой диван. Главное было успеть проснуться до того, как в 5 утра начнут подтягиваться сотрудники первой смены.

Вроде бы каждый день что-то в мире случается, но люди не спешат сообщать об этом

Спасали сезонные темы: зима — значит гололед, аварии, отключения тепла, травмы; лето — потерявшиеся в лесу, утонувшие, отравившиеся. Но иногда приходилось высасывать из пальца. Так, однажды редактор решила, что, раз новостей маловато, будем придумывать.

Посылает как-то в центр занятости: мол, кризис, люди безработные стоят в огромной очереди у входа, а на всех вакансий не хватает. Приезжаем, а там 3 человека, и те зашли погреться. Звоню редактору, а она: «Нам показывать нечего, создай толпу, заплати бездомным». Я отказался, просто попросил оператора с водителем постоять немного у дверей, чтобы хоть какие-то люди там были, и вернулся в редакцию.

Если вы хоть раз смотрели опрос по телевизору, знайте: почти наверняка среди героев вы видели водителя съемочной группы

Водители вообще самые частые дублеры. Они всегда рядом с вами и обычно скучают, так что их легко уговорить на какую-нибудь авантюру. Еще могут поучаствовать второй оператор, видеоинженер или репортер из новеньких, который не успел еще примелькаться.

Дело в том, что иногда тот же опрос нужно снять быстро, за несколько минут. А люди, как это ни странно, по большей части не хотят разговаривать с журналистами.

Вы никогда не увидите репортера в головном уборе или дорогой одежде

В трудовом договоре, конечно, этого не пишут, но уйти в мороз без шапки для репортера нормально. Это негласное правило соблюдается неукоснительно вот уже десяток лет. Если корреспондент появляется в кадре, он делает это строго с непокрытой головой. Даже если на улице ветер и снег. Исключения могут составлять только моменты, когда иначе нельзя: каска на стройке, сеточка для волос в операционной.

Под запретом также дорогие меховые шубы. Наверное, чтобы не отвлекать зрителя от новостей. Так что у журналистов с собой всегда есть дежурное пальто или куртка.

Если ты хочешь снимать репортажи из зоопарка, а продюсер считает, что у тебя лучше выходят ДТП, ты не будешь вылезать из аварий

Я очень люблю животных. Как только к нам в студию приходили гости с каким-нибудь зверьем, я был первым в очереди на фото. Но, увы, парня ростом 185 см очень удобно посылать на официальные мероприятия: мне всех видно. Так что в зоопарке за все годы по работе я был от силы раза 2.

У репортеров вообще частенько существует негласная специализация. Кому-то удается криминал, кто-то лучше пишет про спорт. Одна моя коллега 2 года подряд снимала только сюжеты про то, как издеваются над детьми. Потом не выдержала и уволилась. Я, кстати, тоже не выдержал. Но не уволился, а пошел в ведущие.

Состав выпуска новостей тщательно выстраивается. И в большинстве случаев по клиповому принципу

Новости сделаны так, чтобы зрителю не удалось сосредоточиться на чем-то одном. Программа специально разбита на множество разрозненных кусочков. Тема дня, криминал, общество, животные, праздники, снова общество, теперь ДТП. Мозаичность и фрагментарность образов, их яркость и кратковременность действуют не скажу, что зомбирующе, но так вы можете высидеть перед экраном телевизора чуть дольше. И посмотреть все до конца. Вот вам и битва за эфирное время.

Есть на канале такая профессия — человек, который не дает гостю сбежать

Особенно если тема обсуждения не из простых. Продюсеры могут даже не сказать, куда зовут человека, он приходит, а это телевидение. Бац! И побежал. Приходится ловить и уговаривать. Не знаю, что там им говорят, но возвращаются многие. У нас был очень удобный коридор в студии. Если по нему первый раз идешь, сразу теряешься, и найти потом обратную дорогу очень трудно. Это нас выручало.

А еще спасали «анонимные свидетели». Брали своего же сотрудника, ставили перед фонарем — и готово. А он цитировал сбежавшего гостя или же пересказывал телефонный разговор с экспертом. Главное — не рассмеяться в самый неподходящий момент, иначе придется переписывать.

Не все люди, которые звонят на ТВ во время прямого эфира, являются телезрителями

Меня перед эфиром вечно пугал один сотрудник. Он громогласно прокашливался в динамиках прямо у меня над ухом. Готовил связки к эфиру. У него было важное задание: каждый день он звонил по телефону в студию и задавал вопросы.

Не от себя, а по бумажке. Многие просто стесняются звонить и присылают сообщения, а для динамики лучше, чтобы их зачитывали. Или бывает, что никто не решается позвонить первым, тогда тишину и нарушает наш человек.

Надпись «прямой эфир» относится не ко всему, что вы видите на экране

Сам выпуск, конечно, часто показывают в прямом эфире, а вот включения корреспондентов иногда приходится записывать. Связь бывает плохая или времени нет. У меня даже была такая привычка — фотографироваться на фоне себя же во время якобы прямого включения.

Мы частенько записывали прямое включение с открытия каких-нибудь крупных выставок за несколько часов до, собственно говоря, самого открытия или вообще накануне вечером. В пустом зале удобно расставлять камеры, никто не мешает и не лезет в кадр. А если уж очень пусто, то на помощь приходят все те же водители.

Журналист — это вселенский дилетант. Он знает по чуть-чуть обо всем на свете, но не более того

Самим журналистам частенько приходится исполнять чужие роли. Чтобы новость получилась, я был понятым, тайным покупателем, подставным игроком в казино. Продавал поддельные петарды на Новый год, спал в китайской ночлежке. У меня брали кровь, делали прививки, проверяли на ВИЧ, отправляли искать в лесу снайперов. А однажды мы всей съемочной бригадой несколько дней ухаживали за летучей мышью.

Во время записи она выскочила из клетки и улетела куда-то под потолок, а он у нас в студии высоченный. Поймать не могли несколько дней. Так что последний сотрудник, уходивший вечером с работы, должен был оставлять ей банан на столе, чтобы бедняга не голодала. Так ее на банане и поймали. Жива-здорова.

Ведущий новостей в жизни может вообще не уметь разговаривать

Журналистская байка гласит следующее. Как-то после Нового года, еще на заре телевидения, буквально 1-го января на одном из центральных каналов надо было выходить в эфир. У всех, конечно, похмелье, включают камеры, и тут человека, который крутит суфлер (экран с текстом для ведущего, но в данном случае это был просто кусок ватмана на валике), вдруг резко начинает тошнить. Однако никто не останавливается. Человек докручивает суфлер, диктор размеренным голосом зачитывает новости. Кататься по полу со смехом начинают только после завершения выпуска.

У нас, конечно, уже не так. Текст, как и положено, на экране монитора перед камерой, крутишь его сам специальной педалькой под столом. А в какой объектив смотреть, показывает красный огонек сверху. Ничего наизусть заучивать не надо. В большинстве случаев ведущий даже не пишет то, что читает. Это делают райтеры и редакторы. Исключение — работа репортеров во время прямых включений. Там действительно нужно думать самому. Но выкрутиться можно, например накидать текст заранее и прикрепить на листочке под камеру. А оператор будет их для тебя менять. Если ветер не сорвет, то считайте, что шалость удалась.

Ошибки в прямом эфире случаются, но если делать вид, что так и надо, то в 90 % случаев зритель не замечает, что ведущий сказал что-то не то

Как-то мы всей редакцией неправильно произносили имя одного из экспертов, местного адвоката. Он сидел в студии и отвечал на вопросы. Так вот, он ничего не заметил. Внимание на ошибку обратила корректор. Мы тихонечко исправились и продолжили сотрудничать с ним как ни в чем не бывало.

А однажды мне сделали на суфлере слишком мелкий шрифт, и я скорее угадывал, чем читал текст. Оказалось, что половину имен и названий улиц я перепутал. Но ни разу не запнулся и не остановился. Мы, конечно, потом все переписали, но никто ничего не заметил.

Перед эфиром все проходят через гримерку

Красят всех поголовно, гостей тоже. И девочек, и мальчиков. Им подводят глаза, рисуют брови и скулы. Но вот чего я не мог ожидать, что мне будут красить губы. Из-за того, что я много времени проводил на съемках на улице, губы все время были обветренными, и гример маскировала это помадой. К тому же в кадре при ярком освещении неподготовленный человек будет выглядеть пришельцем: теней нет, а значит, нет привычных черт лица. Их и рисуют.

Я частенько отпускал длинные волосы, так что мне гример — я уверен, что только из мести — закалывала еще и невидимки на затылке. А впереди 6 часов эфира. Ух, я даже нос боялся высунуть за двери студии (ну конечно, он же накрашен). Только и раздавал заказы коллегам, чтобы купили мне еды и воды.

Зато одеваться можно было лишь наполовину

Ведущего видно по пояс, и что там ниже — это никого не волнует. Особенно летом. В студии всегда жарко: окна не открывают, иначе шум с улицы забьет микрофоны. Кондиционеры на время записи выключают по той же причине. А на осветительных приборах можно жарить яичницу. Причем на расстоянии метров в 5. Вот и сидишь так: сверху — пиджак, рубашка, галстук, а снизу — шорты и шлепки. А если пиджак достался от более упитанного коллеги или рост не тот, то еще и булавками за спиной заколют.

По большей части работа репортера — это адский труд

Из всего вышеперечисленного может сложиться впечатление, что работа журналиста — это скорее развлечение, чем труд. Но ради 2 минут в эфире нам частенько приходится сутками терпеть неудобства.

Да, с командировками я объездил всю страну. Но я нигде не отдыхал и ничего, кроме темы материала, не видел. День на ногах, потом текст, монтаж, дорога обратно. Иногда не удается и поспать нормально, не говоря уже о еде.

Особенно если работаешь на каких-то крупных мероприятиях, куда должен прийти, скажем, влиятельный гость. Сначала появляется охрана, распределяет журналистов по их местам. Например, если гость будет что-то обходить с экскурсией, всем в одном месте толпиться нельзя и бегать тоже за гостем нельзя. Поставили на точку, и стой. Так вот, на этой точке нужно оказаться заранее. Иногда часов за 5 до начала. Так что на ней можно и поскучать, и побегать туда-сюда, и поспать. А самое веселое — когда после всего этого времени гость решает не ходить туда, где стоишь именно ты, и проскакивает мимо. Гнев, торги, депрессия, принятие — и бежишь к более удачливым коллегам просить материал. А потом все по новому кругу.

А какие тайны журналистского ремесла знаете вы? Или, быть может, в вашей профессии есть секреты покруче?