Терапевтом была грузная женщина с диковинным именем. Она не проявляла ко мне никакого интереса, писала что-то в моей карте, хотя я еще ни слова не сказала. Потом остановилась, подняла глаза и говорит:
— Ну?
Видимо, в этих двух буквах было спрятано все необходимое: и вежливость, и усталость, и бюрократически правильный вопрос, адресованный пациенту.
Я смутилась и пожалела, что пришла. Если честно, я две недели собиралась и еле заставила себя. Организм бунтовал, идти не хотел категорически, «включал» мигрень или сопли, выдумывал другие «важные» дела. Наверное, это тоже симптом, только совсем не хочется о нем рассказывать в ответ на «ну».
— Я плохо себя чувствую, — сказала я и ощутила, как подступили слезы. В последнее время реву постоянно, и эта плаксивость тоже, наверное, симптом.
— Конкретнее, — приказала врач.
Я сбивчиво пробормотала про проблемы со сном, с нервами, с кожей, с ногтями.
— А в последнее время стрессы были? — спросила терапевт.
Я кивнула.
— Ну так что же вы тогда хотите? — она спросила это таким тоном, будто мой поход к ней был не оправданным здравым смыслом поступком, а блажью.
Правильный ответ был: «Хочу выздороветь». Но у меня потекли слезы, и я прошептала:
— Ничего не хочу, — и рванула из кабинета. Она выбежала за мной в коридор, кричала что-то про анализы, но я неслась по лестнице с такой скоростью, будто за мной была организована погоня.
Потом я, нахохлившись, долго сидела на мокрой скамейке под дождем и плакала. Плакать под дождем — это мой лайфхак: можно не вытирать слезы, они смотрятся естественно. Хотелось умереть и кофе, и даже не знаю, чего больше.
Я специально записалась к врачу на утро и пришла натощак: думала, он даст мне направление на анализы и я сразу сдам их. Но она сказала: «Ну?» и «А что вы хотите?».
