Я шла на прием к районному терапевту. На улице ледяной дождь. Я зачем-то надела шубу — выглядела жалко и глупо. Со мной определенно было что-то не так. Я не про выбор одежды, а в целом про состояние.
Мой организм сигналил о серьезных проблемах: я не могла спать, у меня нервный тик, на руках и ногах отслаивались ногти, выпадали волосы, страшная сухость кожи — я мазалась кремами, но их хватало минут на 10 и опять.
Что-то явно сломалось. Организм — это дом. Его эксплуатация — это отдельная работа. Если выбили окно — надо найти новое, если наступили холода — обеспечить обогрев, если трещина — надо заделать.
Я давно забросила свой дом. Последние несколько месяцев у меня на себя совершенно не было времени. У нас болел ребенок, и не существовало в жизни ничего важнее этого. Сейчас страшное позади, и вроде появилось время, но желание чинить себя не появилось. Хотелось просто лежать пластом и чтобы все прошло как-то само. Но так не бывает. Чтобы грамотно починить дом, нужны время, деньги и мотивация. У меня не было ничего из вышеперечисленного.
В магазине одежды на витрине стоял разобранный манекен: голова отдельно, ноги отдельно, туловище отдельно. Я подумала, что нужно сфотографировать эту витрину, и когда врач спросит: «На что жалуетесь?» — просто показать фото. Сказать: «Если коротко, то вот так я себя чувствую».
Терапевтом была грузная женщина с диковинным именем. Она не проявляла ко мне никакого интереса, писала что-то в моей карте, хотя я еще ни слова не сказала. Потом остановилась, подняла глаза и говорит:
— Ну?
Видимо, в этих двух буквах было спрятано все необходимое: и вежливость, и усталость, и бюрократически правильный вопрос, адресованный пациенту.
Я смутилась и пожалела, что пришла. Если честно, я две недели собиралась и еле заставила себя. Организм бунтовал, идти не хотел категорически, «включал» мигрень или сопли, выдумывал другие «важные» дела. Наверное, это тоже симптом, только совсем не хочется о нем рассказывать в ответ на «ну».
— Я плохо себя чувствую, — сказала я и ощутила, как подступили слезы. В последнее время реву постоянно, и эта плаксивость тоже, наверное, симптом.
— Конкретнее, — приказала врач.
Я сбивчиво пробормотала про проблемы со сном, с нервами, с кожей, с ногтями.
— А в последнее время стрессы были? — спросила терапевт.
Я кивнула.
— Ну так что же вы тогда хотите? — она спросила это таким тоном, будто мой поход к ней был не оправданным здравым смыслом поступком, а блажью.
Правильный ответ был: «Хочу выздороветь». Но у меня потекли слезы, и я прошептала:
— Ничего не хочу, — и рванула из кабинета. Она выбежала за мной в коридор, кричала что-то про анализы, но я неслась по лестнице с такой скоростью, будто за мной была организована погоня.
Потом я, нахохлившись, долго сидела на мокрой скамейке под дождем и плакала. Плакать под дождем — это мой лайфхак: можно не вытирать слезы, они смотрятся естественно. Хотелось умереть и кофе, и даже не знаю, чего больше.
Я специально записалась к врачу на утро и пришла натощак: думала, он даст мне направление на анализы и я сразу сдам их. Но она сказала: «Ну?» и «А что вы хотите?».
А еще спросила про стресс. Стресс — это мягко сказано. Вместо счастья, новоселья, школы для сына и новой жизни для всей семьи я получила болезнь, инвалидность дочери, сорванный ремонт и съемную квартиру, в которой мы спали на надувных матрасах... Вся моя жизнь была будто безжалостно перепахана, как земля на даче перед зимой.
Что вы хотите... Вот что это за вопрос? Я хочу счастья, как все нормальные люди. Надо, конечно, сдать анализы. А то бесполезный какой-то «натощак». Сдать и с результатами пойти к платному врачу. Там, где за деньги, наверное, нельзя говорить «ну». Или опять к районному терапевту. Просто другому... Я верю, что хорошие врачи — которые лечат не за зарплату, а чтобы помочь другому человеку — есть везде.
Организм просился домой. Ну то есть туда, где надувной матрас. Можно лечь на него и плыть в небытие и бездействие. А тело будет нервно трясти и покрывать экземой, ногти будут бежать с корабля, волосы выпадать, а глаза потухнут, будто внутри выключили свет. Да, моя внутренняя проводка, отвечающая за блеск глаз и жизненный ток, бегущий по венам, явно барахлит. Случилась беда, а беда — это короткое замыкание. И жизнь замкнулась и буксует, и на весь организм напал какой-то паралич желаний: ничего не хочется, вот ничего.
Мы снимали квартиру прямо около метро «Красногвардейская». Там, впритык к дому, стоит такой небольшой ТЦ, где на первом этаже аптека, пиццерия и продукты, а на втором этаже прямо друг напротив друга — медцентр и фастфуд. Ох, сколько бесконечных срочных анализов мы сдавали в этом медцентре, пока дочь готовили к операции... Я вошла в этот ТЦ и поднялась на второй этаж. «Пошли купим кофе, — умолял организм. — Быстрее! Капучино!»
Я замешкалась на лестнице, но решительно рванула на себя дверь в медцентр.
— Хочу сдать анализы. Биохимию крови, — проговорила я быстро, боясь передумать.
— На что?
— На все.
— Если сокращенный вариант, есть развернутый — 10 показателей, есть полный — 20 показателей.
— Мне полный.
— 4900. Плюс взятие 200 рублей.
— Сколько? Это экстренно?
— Нет. Результаты завтра...
— Нет, не надо.
Я выскочила на лестничную клетку. С деньгами тогда — после пережитого — было совсем туго. Пять тысяч за анализ крови! Ужас какой! Нет, не надо. Попью витамины какие-нибудь. Пройдет. Я вошла в фастфудную. Заказала кофе. Но не сделала ни глотка. Я нужна своим детям. И всем, кто меня любит. Я обязана найти ресурс и позаботиться о себе. Ради них. И ради себя. Это безответственно, в конце концов.
И эта цена — это не за анализ цена. Это проверка. Готова ли я вкладывать ресурс в свое здоровье или пущу все на самотек и тем самым разрушу свой дом. Само не наладится. Здоровье нужно создавать, починить, построить. Это и есть ответственность и любовь к себе — находить ресурс на регулярную и профилактическую эксплуатацию своего дома.
Я вздохнула и с горячим кофе в руках вошла в медцентр. Там за стойкой сидела уже другая администратор.
— Мне полную биохимию, — решительно сказала я.
— На что?
— На счастье...
P. S. Описанные события произошли 3 года назад. Тогда я успела поймать болезнь на ранней стадии и спасти свой дом от разрушения.
