В 22 года я узнала, что у моего парня шизофрения, и это изменило мою жизнь

Мы познакомились на игре в «Мафию», на следующий день пошли на свидание. Он был веселым, умным парнем. Закончил лучшую в городе математическую школу. Правда, никак не мог закончить университет и в 24 года учился и подрабатывал репетитором по математике. Это были прекрасные отношения, полные любви, понимания и романтики, больше похожие на сказку. Мы проводили вместе каждый день в течение 8 месяцев. А потом я узнала, что у него шизофрения.

Меня зовут Полли Холли, и недавно я начала рассказывать, как выпуталась из сложных отношений с психически нездоровым человеком. Сегодня я готова поведать свою историю читателям ADME.

Первый звоночек прозвенел, когда моя мама предложила мне слетать на море и провести время с семьей. Я очень хотела отдохнуть после сдачи диплома. Он умолял не уезжать, говорил, что не представляет, как проживет без меня 10 дней.

Но я все-таки улетела на Кипр. И он стал странно себя вести: писал по миллиону несвязных сообщений, пытался дозвониться по 100 раз на дню. Каждый день рассказывал о новой бизнес-идее и о каких-то партнерах, выкладывал странные посты и присылал фотки, как он гуляет в 4 утра по парку.

Потом он пропал почти на день. Мне сказали, что он потерял телефон и сейчас у врача. Вечером он позвонил с другого номера, еле разговаривал и реагировал очень заторможенно. Его мама сказала: «Дорогая, мы дали ему таблетку, он не может уснуть несколько дней подряд. Все будет хорошо, отдыхай и ни о чем не беспокойся!»

Сам же он заявил, что решил разнообразить отношения и поиграть со мной в кошки-мышки, поэтому выбросил свой айфон на улицу.

Выбросил. Телефон. На улицу.

На следующий день он опять не выходил на связь, и я позвонила его матери. Она хоть и попыталась увильнуть от разговора, но все же призналась. Призналась в том, что ее сын болен шизофренией и у него новый приступ.

Я созвонилась со знакомым психотерапевтом в скайпе и вперемешку с рыданиями попыталась объяснить ситуацию. Не знаю как, но ей удалось меня успокоить и заверить, что все будет хорошо.

Мне стали писать наши общие друзья, заваливать вопросами. Выяснилось, что о его болезни знают почти все. Все, кроме меня.

Его лучший друг сказал, что мой возлюбленный купил кольцо и собирался сделать мне предложение. Эта новость повергла меня в ужас, я даже на долю секунды обрадовалась, что он в больнице и не будет встречать меня в аэропорту.

Через 4 дня я вернулась домой, где меня накрыло еще сильнее. Я похудела на 5 кг, и меня постоянно трясло. Немного отлежавшись, я поехала к его матери, и мы разговаривали больше 3 часов.

Она рассказала, что мой возлюбленный когда-то был нормальным, здоровым ребенком. Умным и талантливым. Учился лучше всех, выигрывал международные олимпиады. Добрый, покладистый парень с кучей друзей и хобби. После школы без экзаменов поступил в Высшую школу экономики на бюджет и уехал в Москву.

По словам его матери, там он познакомился с одним человеком, основателем школы определенного движения. И с того знакомства все пошло-поехало.

Он начал прогуливать учебу и устроился преподавателем йоги. Писал странные посты и не спал сутками. Он бросил «вышку» и вернулся в родной город.

Столкнулся с непониманием родителей и друзей, стал сходить с ума еще сильнее. В тот год началась война с Украиной, и он поехал добровольцем на Донбасс. Человек, который не может пнуть кошку, поехал убивать людей. Тут до родителей дошло, что дело совсем плохо.

Они перехватили его в поезде и увезли в психиатрическую больницу. С тех пор каждый год у него новый приступ летом.

Примечательно, что в первые 2 недели свиданий я попросила его честно сказать, есть ли проблемы со здоровьем. Он рассказал, как переболел в детстве астмой. О прогрессирующей шизофрении умолчал.

Не знаю, где тогда был мой разум, но я рассуждала так:

• Приступ всего 1 раз в год.
• Он никого не убивает, не режет и не насилует (просто дерется на улице и выливает агрессию на прохожих, подумаешь).
• Он же мой такой родненький и хорошенький.

Вывод: останусь с ним в отношениях и найду способ его вылечить!

Я читала форумы, где женщины писали про те же проблемы, как они справляются и все у них отлично. Это давало мне надежду, что все будет хорошо.

Я просто не могла до конца поверить в этот диагноз, мне казалось, что это чья-то глупая шутка. «Но это же были просто идеальные отношения, это была сказка!» — плакалась я психотерапевту. «На то оно и сказка, моя милая, чтобы быть неправдой», — ответила врач и выписала мне антидепрессанты.

В этот момент мы с моим на тот момент все еще парнем общались мало. Пару раз в неделю к нему в больницу приезжала мать и у нас была возможность поговорить по телефону. Он каждый раз плакал и говорил, как сильно любит меня.

После выписки я его не узнала. Исхудавший, с потухшим взглядом, он постоянно рыдал и говорил, что не хочет жить. Его мать убеждала, что это временно и скоро все станет как прежде. Она купила однокомнатную квартиру в центре города специально для нас и обставила ее мебелью.

Через пару недель действительно стало лучше: он начал ходить в университет, встречаться с друзьями. Однажды он предложил выбраться в ресторан. Там он встал на одно колено и достал коробочку с кольцом. Глядя в его несчастные и влюбленные глаза, я испугалась, что из-за отказа может начаться новый приступ, и согласилась стать его женой. В 22 года стать женой мужчины, больного шизофренией, — почему бы и нет?

Все знакомые нас поздравляли, на пальце красовалось кольцо, а на душе было мерзко и погано.

Я была в роли невесты около 3 дней, когда случился новый приступ. Он перестал спать и резко повысил активность в соцсетях. Его снова начали мучить навязчивые идеи.

Я теребила помолвочное кольцо, наконец четко осознавая, что мой будущий муж болен и это ничем не исправить.

Во время этого нового приступа он начинал считать себя крутым бизнесменом и кидался с кулаками на всех, кто был в немилости. Хамил прохожим и задирал районных гопников. У него чесались руки с кем-то подраться и доказать свое превосходство.

Этот повторный приступ произошел через 2 недели после лечения в клинике, и родственники решили не отправлять его в больницу, а попробовать помочь ему амбулаторно. Лечение подействовало, он успокоился и вроде стал прежним.

Но изменилось мое отношение. Он больше не был мужчиной для меня. Он был больным человеком, которому нужен уход и пристальное внимание.

Он снова начал подрабатывать, уговаривал переехать в новую квартиру и строить семью. Сошлись на том, что пока будем жить вместе с четверга по воскресенье, мне было спокойнее, что он будет под присмотром матери хотя бы половину недели.

Я просила его об одном: ложиться рано спать. Все. Мне больше ничего не было нужно, только его сон, так как это было основой здоровья. Стоило не поспать 1 ночь — и начинался приступ. Но он уходил играть в «Мафию» ночью и игнорировал мои просьбы.

У нас начались первые ссоры за год отношений. Он плакал из-за каждой мелочи, и я перестала его уважать, мечтая, чтобы все это закончилось. Но решиться было очень тяжело. Моя жизнь превратилась в холодную вязкую кашу.

Одна ситуация довела меня окончательно. Он ушел играть и отключил телефон. До часу ночи я пыталась выйти с ним на связь, а потом просто забила. В ответ на это равнодушие он сказал: «Ну вот видишь! Ты уже привыкаешь и не бесишься так сильно!» Я поняла, что он пытается выдрессировать меня, и практически начала его ненавидеть.

Точно знала, что расстанусь с ним. Но его мать — она была безумно счастлива, что я до сих пор связана с их семьей, и всячески старалась мне угодить. Звала в гости, обставляла нашу квартиру, звонила поболтать. У меня начало появляться чувство вины.

На носу был Новый год, отмечать который было решено с моей семьей.

Утром мы поругались, съездили к его маме, выпили пару бутылок вина и поехали к моей семье. Он шел мрачнее тучи, хотя в гостях мы развеялись и помирились. Тут он разревелся и сказал, что не уверен, что хочет быть со мной.

Вместо того чтобы похлопать в ладоши, я попросила отложить разговор до завтра и не портить настроение мне и моим родным. Весь праздник он был замкнутый и молчаливый, ушел спать сразу после боя курантов, и я не стала его останавливать.

Сидела за столом, давилась оливье и делала вид, что все отлично. Столкнулась взглядом с мамой, увидела ее грустные и полные сочувствия глаза. И меня прорвало. Рыдала минут 30 от усталости, стыда и обиды, что я вляпалась в какую-то жесть.

1 января он уже передумал меня бросать. Эта новость меня не обрадовала, я знала, что больше так не могу. У нас был долгий разговор вперемешку со слезами, но мы приняли решение расстаться.

Казалось бы, можно вздохнуть с облегчением и жить счастливой жизнью, но не тут-то было.

Спустя неделю после расставания он позвонил мне в 5 утра в субботу. Сказал, что хочет вернуть мой телефон, который я отдала ему после того, как он выкинул свой. Я спросила, какого черта он делает в 5 утра и выпил ли он таблетки от бессонницы. «Ну я не мог уснуть и пил воду». Человек пил воду вместо таблеток от приступа... Окей.

«Ты правда считаешь, что я тебя отпущу? Ты моя невеста. Ты никуда уже не денешься» — от этих слов веяло холодом и четким решением. Тут мне уже стало жутковато.

Он начал заваливать меня сообщениями «ВКонтакте». Говорил, что сделает мне ребенка, мы назовем его Сашкой и будем жить счастливо. Начал названивать с других номеров, просить чужих людей пересылать его сообщения мне.

Одна знакомая, которой я накануне писала огромные сообщения о том, как я его боюсь и как он достал меня, позвонила и сообщила, что посоветовала ему встретить меня с работы с цветами! Мол, он хотел приехать ко мне домой, но она уговорила его прийти на работу. Опозорить меня перед коллегами и идти за мной в темноте по дворам намного лучше же, правда!

Мне было страшно возвращаться с работы, я постоянно оглядывалась по сторонам. У него остался ключ от домофона, и я делала несколько глубоких вдохов каждый раз, прежде чем зайти в подъезд.

Я не знала, чего ожидать от больного человека. Звонила его матери и умоляла что-то предпринять. Ее безразличное «Ничего он тебе не сделает, просто игнорируй» как-то не особо утешало, особенно если вспомнить все его драки в приступе.

СМС и звонки от незнакомых людей продолжались. Я шла поздно вечером после сеанса с психологом, и мне пришло сообщение, от которого просто затряслись руки: «Киса, не волнуйся, он придет к тебе завтра вечером».

После этого сообщения мне стало действительно страшно. Я чувствовала себя зверем на охоте. Мой отец погиб несколько лет назад, у меня только мама и младшая сестра. Защитить нас было некому. Я чувствовала свою ответственность и вину перед ними.

В России нет закона о преследовании, поэтому полиция ничем не могла мне помочь. «Девушка, вот придет, начнет физическое насилие, тогда и звоните», — ответили на мое обращение в отделении. Сколько ждать стражей порядка при вызове, думаю, представляете сами.

К счастью, оказалось, что у моей сестры есть подруга, чей отчим занимает очень высокий пост в полиции. Он пообещал, что через минуту после звонка лично ему на пороге дома будет наряд.

Я позвонила его матери и предупредила, что договорилась с полицией, и ее сын может попасть за решетку, если не оставит меня в покое.

На этом все закончилось. Он перестал доставать меня через других людей и присылать эти жуткие СМС, но я еще долго смотрела в глазок, прежде чем выйти из дома. А еще я до сих пор шугаюсь парней, похожих на него, и стараюсь не бывать в его районе без особой необходимости.

Я надеюсь, что мой откровенный рассказ сможет однажды кому-то помочь, поэтому перечислю признаки психического заболевания, на которые я должна была обратить внимание, но не сделала этого вовремя:

• противоречия в фактах биографии;
• проблемы с работой, несоциализированность;
• пристальное внимание со стороны родственников;
• парадоксальная несамостоятельность в быту;
• слишком сильная привязанность и нездоровая любовь.

Но это первые звоночки. А вот колокола, которые говорят о начале приступа:

• резко изменившаяся модель поведения;
• необоснованная агрессия;
• отсутствие сна и усталости несколько дней подряд;
• открытость мыслей (не знаю, как назвать точнее); например, мой бывший мог написать 7−10 бредовых постов за ночь с разницей в пару минут.

Я знаю, что своим рассказом могу вызвать гнев у некоторых читателей. На меня уже обижались и обвиняли в том, что люди с шизофренией такие же, как и все, а я глупая.

Но хочу сказать, что есть возможность построить отношения с нездоровым человеком только в одном случае: когда он осознает и принимает свою болезнь. Когда во время ремиссии он добровольно пьет таблетки, соблюдает предписания врачей и пытается жить осознанно. Мой бывший считал, что это врачи идиоты, а он здоровее всех вокруг. Думаю, если бы он смирился и признал, что болен, то мы бы нашли выход и подобрали препараты для длительной ремиссии.

А вам я желаю никогда не столкнуться с этой проблемой, которая чуть не загубила всю мою жизнь.