Я переехала жить в нелюбимую страну и советую каждому повторить мой опыт

Если вы часто проводите отпуск вне дома, владеете иностранными языками, много читаете и имеете разнообразный круг интересов, то, вероятно, думаете, что сделали все возможное для расширения собственного кругозора. Я тоже так считала, пока жизнь буквально не впихнула меня в новый, ни на что не похожий мир.

Однажды мне пришлось срочно паковать чемоданы и уезжать в чужую страну, на языке которой я не говорю, культуру которой не понимала и к жителям которой относилась с подозрительностью. Так началась моя новая жизнь в Харбине, некогда русском городе на северо-востоке Китая.

Храм Святой Софии, жемчужина города.

В целом мне повезло: проблем с жильем не было, рядом был близкий человек, который давно живет в стране, знает язык и всегда может помочь. Постоянная занятость в виде работы по удаленке тоже имелась. На этом плюсы заканчивались.

Я оказалась в совершенно инопланетной среде, отрезанная от друзей и привычных занятий, без всякой возможности самостоятельно общаться с местным населением.

Харбинский оперный театр.

Большой проблемой остается сам китайский язык. Когда я попыталась выучить элементарные слова, выяснила, что произнести слово обычным голосом попросту невозможно. Интонация даже в простом слове меняется несколько раз, а если добавить к этому их привычку говорить громко и быстро, то становится невозможно понять, разгорелся ли здесь скандал или люди просто беседуют о погоде. А по-английски, как и по-русски, тут едва ли кто-то понимает.

Буддистский храм с символичными колокольчиками.

В китайском языке 50 тыс. иероглифов, и овладеть ими полноценно не могут даже местные, что уж тут говорить про иностранцев. Кроме того, носители различных диалектов могут совершенно не понимать друг друга.

«Когда родственники из разных провинций собираются за одним столом, мы можем общаться только с частью из них», — поделилась моя знакомая — местная жительница.

• В общем, я так и не поняла, как овладеть языком, с которым не в состоянии разобраться сами носители. Однако возможность общения только посредством мимики и жестов и регулярное попадание в неловкие ситуации стали хорошей школой импровизации. После такого опыта неприятности, в которых можно говорить на знакомом языке, кажутся даже чем-то несерьезным.

Аграрный университет весной в цвету сакуры.

Опытные китаеведы шутят, что учить китайский трудно только первые 15 лет, а потом... еще труднее. Студенты разных национальностей посвящают языку долгие годы, при этом ни один мой знакомый не обзавелся китайским другом. «Нам не о чем говорить», — пожимают они плечами.

Я верила, что все дело в запредельной разнице культур, пока не занялась преподаванием английского в китайских частных школах. Ведя практику речи у взрослых студентов, я обсуждала с ними самые разнообразные темы. Так началось мое погружение в менталитет Китая.

• Настоящей преградой для душевного разговора является не разница взглядов, а недостаточный уровень выражения мысли. У китайцев катастрофический акцент, но, что и говорить, английский они осваивают гораздо качественнее, чем какой-либо иностранец — их родной язык.

Международный фестиваль льда и снега.

Китайцы очень вежливы, правда, совсем не так, как вы привыкли. Да, они смачно харкают, невозможно галдят и чавкают, но только потому, что они понятия не имеют, что ведут себя «невоспитанно». Варварство здесь абсолютно ни при чем, всего лишь иной взгляд на вещи: например, сплевывая, они выводят из организма заразу, а чавкая, отдают должное вкусной еде.

Меньше всего на свете китайцы хотят поставить кого-то в неловкое положение. Не стоит ждать честного ответа на вопрос, идет ли вам какая-то вещь. Ведь если прямо ответить вам «нет», вы почувствуете себя глупо и неуютно, а зачем заставлять вас так мучиться? Деликатность прежде всего.

• Так, я стала гораздо спокойнее переносить пристальные взгляды в автобусах и «незаметные» съемки на камеру: как объяснили местные, это невербальное выражение восхищения, а вовсе не вторжение в личное пространство. Неважно, насколько воспитанно выглядит отдельное действие глазами иностранца; важно то, насколько воспитанно с вами обходятся по меркам местной культуры.

У нас продают на улице хот-доги, а тут — копченую курицу.

Еда в Китае стала второй по надоедливости проблемой после языка. Здесь откровенно плохая экология, так что даже закупки у фермеров не дают гарантии того, что у еды будет вкус и запах.

К аутентичной китайской еде привыкают единицы, так что будьте готовы к бесконечному квесту по поиску продуктов. Даже самые привычные из них придется поштучно собирать по множеству разбросанных в округе магазинчиков, поставки в которые не всегда стабильны. Можно найти китайские аналоги, но они часто несъедобны из-за специфических приправ. Со значительной частью привычной еды (особенно молочных продуктов) можно сразу попрощаться. В целом выручают магазины импортных товаров и «продовольственные дилеры», периодически привозящие товары из приграничных городов, но их цены быстро усмирят вашу тоску по западной кухне.

• В условиях скудного (для иностранца) выбора и низкого качества продуктов пришлось освоить как можно больше кулинарных хитростей. Некачественная местная выпечка приучила меня регулярно печь самой и, конечно, постоянно экспериментировать с экзотической кухней в поисках новых блюд.

Украшения к китайскому Новому году в середине февраля.

Еще одна черта, которую я со временем разглядела в жителях северной части Китая: они очень заботливые. Нам уступают места, раздают советы и опекают в магазинах: одна покупательница пыталась отговорить нас брать «плохую» муку; другая, причитая, не могла взять в толк, зачем нам сдалась овсянка. А когда пожилая продавщица отчитала меня за слишком легкую для осени одежду, мне даже не нужно было знать китайский, чтобы снова почувствовать себя маленькой девочкой.

• Может быть, местные жители думают, что белые люди совсем бестолковые, но все-таки это чертовски мило с их стороны — проявлять такую предупредительность к неразумным чужестранцам.

Бабушка читает книгу буддистской статуе льва.

Условно китайцев можно разделить на 2 касты: пешеходы и водители, причем первые практически бесправны. Обстоятельства, при которых пешехода пропустят, — редкость, а зебра — чистая формальность. Любое место, куда может забраться машина, автоматически считается парковкой или проезжей частью. Здесь редко заморачиваются с поворотниками, перестраиваются и обгоняют как попало и просто обожают сигналить.

Да, китайские дороги похожи на абсурдный муравейник с лабиринтами мостов и перекрестков, магия которого заключается в том, что здесь почти не бывает аварий. За все время я видела только одно происшествие: одна машина мягко стукнула другую, плавно проскользнув по свежему снегу.

• Страна, где единственное правило дорожного движения как будто состоит в том, что нет никаких правил, взращивает гениальных водителей, способных разъехаться в сантиметре друг от друга. Как иностранец я прошла 3 стадии принятия китайского стиля вождения: отрицание, гнев, восхищение.

Традиционный образ в китайской опере.

Одной из дико раздражающих вещей была также местная медлительность. Китаец любого возраста любит задумчиво плестись, не беспокоясь о том, что может кому-нибудь мешать. Желание распинывать вальяжных жителей достигает пика в условиях рынка или узких, забитых машинами улицах. Легко списывая все, что мне не нравилось, на недостатки культуры, я не сразу отметила, что в любом характерном поведении народа всегда есть какой-то смысл.

• 慢走 (мань цзоу) — «Идите медленно!» — напутствие, которое часто можно услышать в качестве прощания. Едва ли они намеренно вкладывают в эту фразу смысл — не больше, чем мы сейчас желаем здоровья, говоря «Здравствуйте». Но то, что прочно закрепляется в языке, всегда отражает менталитет народа. Неспешность — спутник благополучия глазами жителей Поднебесной. Даже в бешеном темпе многомиллионного города жители Харбина умудряются подсознательно ценить неторопливость. Конечно, она касается не только непосредственно ходьбы, но образа жизни в целом. Я же пока постигаю эту философию с малого: перестала мысленно проклинать ползущих прохожих и сбавила темп во время ежедневных походов.

По прошествии года в иммиграции я не могу сказать, что влюбилась в Китай без оглядки или что претендую на его глубокое понимание. Но я делюсь с вами историей человека, чьи взгляды при всей его повседневной культурной вовлеченности были сильно ограниченны. Деля мир на «правильные» и «неправильные» ментальности, мы лишаем себя ценнейших знаний. Как оказалось, культура и образование тоже имеют свою «зону комфорта», а выход за ее рамки способен открыть вам немало удивительного о вас самих и о жизни в целом.

Я искренне верю, что если бы у каждого человека была возможность пожить хотя бы год среди тех людей, культура которых ему откровенно чужда, то конфликтов в этом мире стало бы намного меньше.