7 незаурядных жен известных художников, про которых мы почти ничего не слышали. И очень зря

Этих художников знает весь мир, богатейшие люди покупают их произведения за баснословные деньги, а ведущие галереи гордятся коллекциями их полотен. Однако за каждым из них стояла забота супруги, при этом чаще всего имена возлюбленных неизвестны широкой публике. Тем не менее эти потрясающие женщины заслуживают отдельного внимания благодаря чертам своей натуры или личным талантам.

ADME решил исправить несправедливость и рассказать о выдающихся женах художниках, которые оставались в тени своих гениальных мужей.

Наталья Нордман и Илья Репин

Второй женой живописца Ильи Репина стала писательница Наталья Борисовна Нордман, которая писала под псевдонимом Северова. Они познакомились в мастерской художника. Туда Наталья Борисовна пришла с приятельницей, чей портрет должен был написать Репин. Пока тот работал, Нордман читала вслух стихи.

Наталья Борисовна трепетно заботилась о муже. С самого момента сближения с Ильей Ефимовичем она кропотливо систематизировала всю появлявшуюся в прессе информацию о нем. Зная, что постоянные визиты гостей отвлекают Репина от работы, она инициировала организацию «сред», тем самым избавив мужа от приема гостей в другие дни недели.

Нордман была большим новатором. Будучи защитницей животных и вегетарианкой, она протестовала против мехов и даже в лютый холод носила лишь простое пальтишко, утепленное сосновыми опилками. А подача блюд за столом по «средам» регулировалась с помощью механических устройств: Наталья Борисовна была убеждена, что «прислуга — позор человечества». Она пожимала руки швейцарам в гостиницах и поздравляла с праздниками лакеев.

Наталья Борисовна читала лекции о брачных контрактах и считала, что за каждые роды муж должен выделять жене по 1 000 рублей.

Заболев туберкулезом, Наталья Борисовна поступила так, как предписывала ей совесть и огромное чувство благородства: уехала из дома в одну из зарубежных больниц, отказавшись от финансовой поддержки мужа и друзей. Ушла из жизни Нордман в 1914 году в Швейцарии.

Надежда Забела и Михаил Врубель

В 1896 году Михаил Врубель приехал из Москвы в Петербург к Савве Мамонтову: у художника был заказ на костюмы и декорации для премьеры оперы-сказки. На репетиции Врубель впервые услышал, а потом и увидел исполнительницу одной из ролей — оперную певицу Надежду Ивановну Забелу. «Я во время перерыва (помню, стояла за кулисой) была поражена и даже несколько шокирована тем, что какой-то господин подбежал ко мне и, целуя мою руку, воскликнул: „Прелестный голос!“» — описывала певица их первую встречу.

Предложение руки и сердца Врубель сделал едва ли не в день знакомства. Но родители невесты не были в восторге от этой партии, да и сама Надежда Ивановна знала, что «Врубель пьет, что он очень беспорядочно относится к деньгам, сорит ими, а зарабатывает редко и случайно». Тем не менее свадьба состоялась. У молодого супруга в первый же год совместной жизни не оказалось работы, и он был вынужден жить на деньги жены. Это побудило художника обратиться к театральной живописи. Забела стала проводником Врубеля в театральную сферу, например познакомила его с Римским-Корсаковым, с которым художник начал работать в качестве декоратора.

В 1901 году у пары родился сын. Врачи поставили диагноз — «заячья губа». Надежда Ивановна оставила блестящую оперную карьеру и посвятила себя семье и уходу за сыном. Несмотря на все усилия, в возрасте 2 лет мальчик умер, отчего и без того слабое психическое здоровье Михаила Врубеля пошатнулось еще больше. Жена трепетно ухаживала за ним: сняла дачу, водила на прогулки и читала вслух.

Мария Трипке и Педер Северин Кройер

В 1888 году известный датский живописец-реалист Педер Северин Кройер встретился в Париже с Марией Трипке, и вскоре после бурного романа пара поженилась.

Мария тоже была художницей, но во время замужества отодвинула собственную карьеру на второй план и творила мало. На исходе столетия Мария увлеклась стилем модерн и творчеством дизайнера Чарльза Ренни Макинтоша. Для своего дома в Копенгагене женщина сама мастерила мебель в стиле работ любимого дизайнера.

Кройер не часто писал свою жену, их отношения складывались напряженно — в основном из-за психического расстройства, которым страдал известный художник. В конце концов Мария поехала в Сицилию, где влюбилась в шведского композитора Хуго Альвена. Художник долго не давал ей развода, да и Альвен не спешил связывать себя узами брака с Марией из карьерных соображений. И все-таки Трипке поселилась с композитором в Швеции, где проявила свой талант архитектора. Мари построила несколько интересных зданий в местном стиле и продолжила заниматься живописью, рисуя пастелью и масляными красками.

К сожалению, и этот брак не принес Мари счастья — последние свои годы женщина прожила в одиночестве в Стокгольме.

Вера Кетчерджи-Шаповалова и Архип Куинджи

Свою любовь — гречанку Веру Кетчерджи — Куинджи встретил еще в молодости, но влюбленным долгое время не удавалось сочетаться узами брака. Родители невесты были против союза и сдались только тогда, когда безызвестный художник постепенно стал поправлять свое финансовое положение.

Архип и Вера прожили вместе до смерти художника. Кетчерджи была преданной супругой, разделяла идеи и во всем поддерживала супруга. Чета Куинджи занималась благотворительностью. Архип Иванович, чьи картины к тому времени приобретали по баснословным ценам, купил несколько домов в Петербурге и бесплатно селил в них нуждавшихся друзей. Отправлял деньги неимущим и больным. Вера Ивановна была равнодушна к бриллиантам и мехам и поддержала решение супруга даже тогда, когда по завещанию Архипа Ивановича Вере Леонидовне после его смерти назначалось скромное содержание, а остальные деньги отходили на благотворительность.

Вера Леонидовна была прекрасной пианисткой, но предпочитала не нанимать прислугу, а всю необходимую работу по дому выполнять самой. На удивленные вопросы знакомых она спокойно отвечала, что работать по дому вовсе не означает калечить руки. Кетчерджи горевала только, что у них с супругом нет детей, и всегда с материнской заботой относилась к ученикам художника.

Юлия Прошинская и Борис Кустодиев

Кустодиев познакомился со своей будущей женой в Костромской губернии, куда летом выехал на этюды. Юлии Прошинской в то время было 20 лет. Девушка ответила на чувства Кустодиева, и в начале 1900-х они поженились.

Прошинская отличалась от пышнотелых купчих, которых любил изображать на своих полотнах ее супруг. Кустодиев был нежно влюблен в свою жену, изящную и утонченную, и считал, что вытянул с ней счастливый билет.

Несмотря на хрупкость и ранимость, выпускнице Смольного института пришлось принять в жизни одно из самых мужественных решений. «Руки оставьте, руки! Художник — без рук! Он жить не сможет...» — настояла Прошинская во время операции, когда Кустодиев серьезно заболел: у него был диагностирована опухоль спинного мозга.

Следующие 15 лет живописец провел в инвалидном кресле, что не помешало ему создать яркие и зрелые работы. А Юлия полтора десятка лет преданно исполняла роль сиделки и верной поддержки для своего гениального супруга.

Мария-Жозефина Йованович и Кузьма Петров-Водкин

В мае 1906 года Кузьма Петров-Водкин уехал во Францию для занятий в частной академии и поселился в Париже в доме Жозефины Йованович. А меньше чем через полгода он сделал предложение ее дочери — Марии-Жозефине.

Переехав с мужем на его родину, в Петербурге француженка стала Марией Федоровной — любимой женой, другом и моделью художника. Когда Петрова-Водкина не стало, Мария Федоровна осталась жить в России, посвятив свою жизнь сохранению наследия супруга. Она передала семейный архив на малую родину художника, а значительную часть творческого наследия — в Русский музей. Кроме того, Йованович издала книгу «Мой великий русский муж», в которой тепло и сердечно рассказала о великом художнике и их совместной жизни.

Надежда Ходасевич и Фернан Леже

Супруга французского живописца Фернана Леже Надежда Ходосевич была родом из Витебской губернии Российской империи. Как и ее второй супруг, Надя Леже была талантливой художницей — представительницей авангарда. 15-летней девчонкой она попала на учебу к знаменитым учителям-супрематистам и начала создавать супрематические композиции, не имея при этом даже базового образования.

Однажды Надя наткнулась на журнал с репродукциями работ Фернана Леже и тут же влюбилась в стиль художника. Узнав, что он здравствует и живет в Париже, Надежда решила любыми способами уехать в столицу Франции.

В итоге Ходасевич добилась своего, и вместе с супругом, за которого успела выйти замуж в Польше, отправилась в Париж. Там Надежда попадает на учебу в академию под управлением Фернана Леже. Мечта сбылась! Расставшись с супругом, Надежда вскоре становится ассистенткой Леже и фактически проводит занятия вместо мэтра. После смерти первой супруги художник женится на Надежде.

Фернан Леже редко писал свою жену, так что эта история отличается от типичных историй муз художников. Но супруга, как губка, впитывала стиль гениального живописца, неустанно училась у него и была надежным другом.

Надя была отличной пиарщицей и организатором. После смерти художника она продала несколько его произведений и построила музей славы своего супруга. А еще именно благодаря связям и личным знакомствам Нади в СССР простые советские граждане смогли увидеть «Мону Лизу»: стараниями Леже картину привезли в Советский Союз и несколько дней выставляли в Пушкинском музее.