История кухарки, которая заразила смертельной инфекцией более 50 человек, а сама осталась здоровой

«Тифозная Мэри» — так прозвали женщину, которая заразила более 50 человек брюшным тифом, сама оставаясь здоровой. Ее случай показал, что можно быть носителем опасной инфекции без сколь-нибудь заметных симптомов. В английском языке словосочетание «Тифозная Мэри» (Typhoid Mary) стало нарицательным — так называют людей, которые специально или случайно распространяют болезни.

ADME заинтересовался жизнью этой женщины, которая свято верила в свою невиновность, но была насильно отправлена в изоляцию на остров, где провела в общей сложности 26 лет.

Кухарка со смертельной инфекцией

Мэри Мэллон родилась в 1869 году в одном из самых бедных районов Северной Ирландии. Примерно в 14—15-летнем возрасте она эмигрировала в Соединенные Штаты, где через какое-то время стала работать поваром в богатых семьях. Мэри хорошо готовила, и у ее хозяев не было никаких причин для жалоб.

С 1900 по 1907 год женщина успела поработать в 7 разных семьях. Через 2 недели после начала ее работы в небольшом городе Мамаронек там появились первые больные брюшным тифом. Мэри переехала в Манхэттен, но у членов семьи, куда она устроилась, начались лихорадка и диарея, а прачка умерла. В дальнейшем болезнь следовала за нею по пятам: в семействе адвоката брюшной тиф подкосил 7 из 8 человек, в следующем доме заболели 10 из 11 человек. Мэри долгое время помогала выхаживать больных, не подозревая, что на самом деле только еще больше вредит им. Она сменила еще 3 семьи, и во всех ситуация повторялась.

Проблемы у Мэри возникли в доме преуспевающего нью-йоркского банкира Чарльза Уоррена. Уоррен арендовал дом на Лонг-Айленде, неподалеку от летнего Белого дома Теодора Рузвельта, и взял с собой Мэри в качестве повара.

Лонг-Айленд. Дом-музей Теодора Рузвельта, возле которого арендовал особняк Чарльз Уоррен.

И когда 6 человек слегли с брюшным тифом, общество было шокировано. Это заболевание считалось болезнью трущоб, нищеты и никак не ассоциировалось с жизнью бомонда. Владелец дома переживал, что слухи о брюшном тифе могут помешать ему снова сдать особняк в аренду, и поэтому нанял санитарного инспектора Джорджа Сопера, который должен был выяснить причину заболевания.

Коварное мороженое с персиками

Сопер обследовал водопровод, потом изучил моллюсков, которые подавались к столу, — и оказалось, что ничего из этого не могло спровоцировать заболевание. Его подозрения пали на Мэри, но поскольку вся еда, которую она подавала, проходила термическую обработку, она не могла содержать в себе бактерии тифа. И лишь узнав, что повар также подавала к столу свое фирменное мороженое с персиками, Сопер убедился, что именно она является переносчиком болезни.

В то время это было блестящее открытие, поскольку никто до этого не подозревал, что здоровый человек может являться источником заражения. Чтобы подтвердить свою теорию и предупредить дальнейшее распространение инфекции, инспектор отправился на поиски ирландки.

Мэри постоянно меняла хозяев, переходя из одного дома в другой и не оставляя адреса, поэтому Сопер долго не мог ее найти. Обнаружил он ее лишь после второй смерти от брюшного тифа. На этот раз Мэри погубила молодую девушку из богатой семьи.

Отлов «сердитого льва» по имени Мэри

Сопер отправился к Мэри, которая работала на кухне, и попытался убедить ее в необходимости сдать анализы. Однако женщина в ответ напала на него с большой кухонной вилкой. Сопер был вынужден спасаться бегством, но через время вернулся в сопровождении врача. Мэри с ругательствами выгнала их обоих.

Забрать ее удалось только с помощью 5 полицейских, причем после долгих поисков и не без борьбы. Мэри была убеждена, что ее незаконно преследуют, хотя она не сделала ничего плохого. По словам врача, который участвовал в поимке женщины, сидеть с ней в машине скорой помощи было равносильно тому, что находиться в клетке с сердитым львом.

Анализы, которые взяли у Мэри, подтвердили наличие у нее тифозных бактерий в желчном пузыре. А в процессе допроса выяснилось, что женщина редко мыла руки перед приготовлением пищи, так как не считала это важным.

Первое заключение на острове

Недовольная Мэри Мэллон в 1907 году на больничной койке.

На 3 года женщину отправили в изоляцию на остров Норт-Бротер. Единственным живым существом, с которым она вместе жила в бунгало, была собака. Ощущая несправедливость чиновников здравоохранения, которые превратили ее в прокаженную, Мэри через 2 года подала на них в суд, но решение было принято не в ее пользу. У женщины были свои поводы негодовать: результаты анализов, которые она собственноручно отправила в частную лабораторию, не показали никаких признаков болезни (вероятно, в этот момент у нее была ремиссия), а следовательно, ее удержание было незаконным.

Спустя 3 года Мэри выпустили с условием, что она больше не будет работать поваром. Стремясь вырваться на свободу, женщина дала согласие.

И вначале она действительно устроилась на работу прачкой. Но эта работа оказалась ниже оплачиваемой и к тому же более тяжелой. И Мэри Мэллон, недолго думая, сменила имя и снова устроилась работать на кухню. 5 лет ей удалось провести на свободе, распространяя болезнь и смерть, пока она не попала в родильный дом под именем миссис Браун. После того как в нем 25 человек заболели тифом, а двое умерли, обман раскрылся, и Мэллон снова оказалась под стражей.

Второе и последнее заключение

Заброшенный госпиталь «Риверсайд» на острове Норт-Бротер. Здесь провела последние 6 лет Мэри Мэллон после случившегося с ней в 1932 году приступа апоплексии.

Последнее заключение на острове Норт-Бротер уже длилось до самой смерти — долгих 23 года. Спустя некоторое время женщине разрешили работать медсестрой и мыть пробирки в больнице, где лежали пациенты с туберкулезом. Она стала чем-то вроде знаменитости, и к ней нередко приезжали журналисты. Из рук Мэри им было запрещено брать даже стакан обычной воды.

Умерла Мэри в 1938 году от пневмонии.

Из-за того что женщина часто меняла дома и устраивалась на работу под разными именами, до сих пор точно неизвестно, сколько жертв на совести «Тифозной Мэри». Большинство источников утверждают, что она заразила около 50 человек. Но, судя по записям Сопера, эта цифра достигала 122, из которых 5 человек умерли.

Исторический постер, на котором изображен механизм переноса тифа от таких же носителей, каким была Мэри. Заражению подвергалась любая еда, не прошедшая термическую обработку.

26-летнюю изоляцию на острове можно было бы считать вполне оправданной, если бы не некоторые аспекты этого дела.

Во-первых, к моменту смерти Мэри сотрудники здравоохранения выявили в Нью-Йорке более 400 человек, которые были бессимптомными носителями Salmonella typhi, но никого из них не преследовали и не отправляли в принудительный карантин.

Во-вторых, за все время никто из врачей не попытался нормально объяснить женщине, какую угрозу она представляет для окружающих, зато ее регулярно заставляли проходить обследования и предлагали удалить желчный пузырь. Эта операция могла закончиться смертью пациентки и даже при благоприятном исходе не сделала бы ее более безопасной для общества.

Бонус: что на самом деле чувствовала женщина, насильно удерживаемая на острове

Кадр из драмы «Тифозная Мэри» (Typhoid Mary, 2019).

Как мы уже упоминали, в 1932 году у женщины случился приступ апоплексии, вызвавший у нее паралич. Он приковал ее к кровати до конца жизни. А в 1907 году, когда Мэри в первый раз прибыла на остров, на нервной почве у нее начались проблемы с глазом. Вот как Мэри описывала свое состояние в записках:

«Когда я впервые приехала сюда, я была сильно взволнована и почти растерялась от горя и проблем. Мои глаза начали дергаться, а левое веко стало парализованным и не двигалось. Глаз оставался в таком состоянии в течение 6 месяцев. Был окулист, [который] посещал остров 3 или 4 раза в неделю. Его никогда не просили навестить меня. Мне не дали ничего, чем я могла бы прикрыть свой глаз. Приходилось придерживать его рукой во время движения, а на ночь надевать на него повязку».

«На самом деле я представляла для всех пип-шоу».

Пип-шоу — это эротическое шоу. Вероятно, Мэри хотела этой фразой сказать, что стала своеобразной потехой для публики, приезжающей из-за нее на остров (прим. AdMe.ru).

«Даже стажеры приходили ко мне и спрашивали о фактах, и так уже всем известных... Доктор Парк описал мой случай в журнале „Чикаго“. Интересно, хотел бы вышеназванный доктор Уильям Х. Парк, чтобы его оскорбляли, записывали историю о нем в журнал и называли его или его жену „мистер и миссис Тифозный Уильям Парк“?»

Считаете ли вы Мэри Мэллон преступницей или случайной жертвой обстоятельств и собственного невезения? Как вы думаете, справедливо ли с нею поступили?